Схиигумен Алексий. Иеромонах Гавриил

Батюшка сказал:
—	Если сделают операцию, то они не камень вырежут,
а отрежут почку, и будешь с одной почкой. Потерпи.
А через какое-то время, по его молитвам, Господь послал в Москве людей, которые помогли мне сделать дробление камня ультразвуком. Это было в то время, когда на весь Советский Союз было всего три таких аппарата. А ведь если бы я не послушала его, то могла бы стать инвалидом. Как-то на работе одна уже уволившаяся сотрудница принесла нам бутылку водки, отметить свой день рождения. Работы у нас в тот день было немного, и мы все решили выпить по стаканчику за день рождения. Ес¬тественно, что за компанию выпила и я. Но потом почему-то все решили отпустить меня домой пораньше. Я уш¬ла. А сама думаю, пойду-ка я к батюшке, давно у него уже не была.
Пришла. Меня попросили погладить белье. Я глажу белье, а батюшка смотрит на меня и улыбается. Опять по¬смотрит и улыбается, как-то хитровато немножечко. Ду¬маю про себя, что же это он улыбается. Но он так ничего мне и не сказал. Но когда я вышла на работу после выход¬ных дней, то узнала "новость": всех, кто отмечал день рождения, хотели уволить. Скандал большой был, нервов много было потрачено и слез. Мне тогда начальница сказала:
— Твое счастье, что вовремя ушла.
Только тогда до меня дошло, почему батюшка мне так улыбался. Он знал про это и меня вовремя с работы увел. Хотя ничего мне и не говорил.
Его не было рядом, но духом он все видел и оберегал.
Однажды он попросил купить нитки. Я очень стара¬тельно выбирала такие, какие он просил. Когда я ему от¬дала, то он взял их в руку и говорит:
— Смотри.
Взял их и поцеловал. Вот таким образом он оценил эту совсем небольшую катушечку ниток.
После этого я связала ему хороший жилет. Надменно думала, что он его будет носить, и сама себя в душе хвали¬ла. Но потом узнала, что он его даже не надел. Вот было два разных послушания, и какие две разные реакции. Вот и думай теперь, что перед Богом дороже? Какое дело до Бога дошло, а какое нет. Так батюшка меня учил.
Прихожу я к нему однажды. Он сидит в колясочке на дворе, а день был летний. Мухи кругом жужжат, надоеда-
ют, а он их даже согнать не может. Веточка около коля¬сочки лежит, выпала из ручек. Он сидит и не пожалуется. Ничего никому не говорит.
Я прогнала мух, дала ему в ручки веточку и говорю:
—	Батюшка, ну разрешите мне пойти и разъяснить всем. Ну как у них совести хватает про вас плохое гово¬рить. Вы же за свою жизнь ни мухи, ни комара не обиде¬ли.
Он сначала согласился, даже письмо мне продиктовал, но потом как-то сник и говорит:
—	Выгонят они тебя и даже слушать не будут.
Я вообще никогда от него не слышала, чтобы он гово¬рил, что ему плохо или тяжело. Только от других узнава¬ла, как ему плохо бывает. Что он болеет, что плохо спит или очень переживает из-за очередной клеветы. И сколько при этом он одновременно нес на себе "крестов" и физически и морально, одному Господу известно.
Однажды я на дороге нашла католический крест. Положила его в сторонку и пошла дальше. Потом я спросила батюшку, правильно ли я сделала, ведь крест был неправославный. На что он мне сказал, что сам он ни от каких "крестов" не отказывается. Я поняла, о каких крестах он говорил.
Однажды среди его почитателей я услышала, что батюшке являлась Матерь Божия и что он разговаривал с Ней. Спросить его: было это или нет, никто бы не решился. Но у меня закралась мысль, интересно было бы узнать, а какой Она внешности. Я почему-то представляла Ее очень высокой и красавицей необыкновенной. Да и на иконах Она выглядит всегда по-разному, а вот на самом деле, какая Она была?
Однажды меня сильно обидели, я переживала очень. Плакала сильно, но никому не жаловалась.
И на следующий день, после того как проснулась с тяжелым чувством обиды, я как-будто снова провалилась куда-то. Впечатление было такое, что это не сон, а реаль¬ность: в одной церкви на иконе начал оживать на моих глазах образ Божией Матери. Она сходит с этой иконы вниз по какой-то невидимой лестнице, а я стою и от чув¬ства восторга и радости только и могу кричать:
—	Смотрите, смотрите, это же живая Матерь Божия!
Она поворачивает на мой крик голову и идет прямо мне навстречу, как бы плывет, не касаясь ногами земли. И единственное, что я могла запомнить из Ее слов, так это то, что Она мне сказала голосом звенящего колокольчи¬ка:
—	Ты хотела видеть Меня, смотри.
Она еще что-то мне говорила, но только я этого не за¬помнила. И чувство такое было, что я Ее очень давно знаю, как родного человека. Я Ее не видела, но хорошо знаю. Одета Она была в голубые одежды с золотыми звез¬дами и золотой каймой. Ростом Она была совсем невысо¬кого, а скорее среднего. Но больше всего меня поразила Ее простота, несмотря на очень красивые одежды. Я еще подумала:
—	Надо же, Царица Небесная, а какая Она простая.
Когда я проснулась, то долго еще находилась под впе¬чатлением от увиденного. Душе было так тепло и радост¬но. Никакой обиды я уже не чувствовала. Я понимала ду¬шой, что это была Она. Но ум доказывал, что не может этого быть. Что настоящая Матерь Божия не может со мной разговаривать только потому, что мне хотелось на Нее посмотреть. Такого просто быть не может, потому что я не заслуживаю этого. И кому об этом рассказать, поде¬литься. Ведь никто мне не поверит. Разрешить мои со¬мнения мог только батюшка. Но как ему обо всем расска¬зать, когда вокруг него столько народу, еще поймут что-то не так. Но когда я решилась все же его об этом спросить и сказала только:
—	Батюшка, я видела...
То он сразу же ответил, даже не дослушав: ..далее